Конечно г. Навальный такой же персонал саппорта власти, как Жириновский, и Путину нужны оба, ценные участники "общего дела". Политтехнологии называется, профилактика реальной оппозиции управляемой имитацией, её карикатурность - эффект для простаков, типа возмущайтесь и сигнал продвинутым, типа успокойтесь. Мелкие лозунги общепонятны, а популизм типичное средство. Это везде, не только в России, но людям, озабоченным политически досадно, что "реальной оппозиции у нас нет". Правда Хоха намекает, что есть, но ещё подпольная.
Почему бы не упомянуть между делом.
Власти Белоруссии заблокировали для своих граждан 70 сайтов, даже список этих ресурсов им недоступен.
Вот он, список, запрещённые сайты:
Комментировать не буду, но это интервью стало вторым источником ощущений о Белоруссии вообще. А первым был "Мир танков")) Мне безразлична эта страна, занимает только реакция на липовые выборы, чтобы сравнить её с российской.
Советская интеллигенция, в девяносто третьем уже контра недобитая) Пытаюсь понять, что они едят. Тарелка слева - похоже на жареные кабачки, миска в центре - похоже на салат с солёными огурцами, дальняя тарелка - похоже на оливье. Что за круглые штучки на перднем плане? Или это гусятница и такие окорочка, будто гигантские грибные шляпки?
Вкус натуры значимой ценит исключения, которые остальных не трогают и выглядят лишёнными сладости; у этой натуры своя мера стоимости. Она не полагает в идиосинкразии вкуса эту меру, даже принимает личные понятия за общезначимые и так упирается в тупик. Она верит, что подобная шкала (неявно) присуща многим людям, а вера исполняет её пыла и красноречия. Сознательность - позднейшая ступень развития органического, поэтому наиболее недоделанное и немощное в нём. Не будь смирительная рубашка инстинктов сильнее, человечество погибло бы от извращённых суждений и бредов наяву. Люди мнят себя уже сознательными и прилагают мало усилий к тому, чтобы ими стать. Новая и едва ли ясно различимая цель - усвоить знание и сделать его инстинктивным. Покуда мы усваивали заблуждения, на которых наша сознательность и покоится. Мы не имеем античного благородства, т. к. не имеем понятия об античном рабе. Грек находил между собой и рабом чудовищное количество промежуточных ступеней, а мы привыкли к учению о равенстве, хотя и не к самому равенству. Подневольное существо, лишённое досуга, не выглядит в наших глазах чем-то презренным, ибо мы и сами такие, по условиям общественного порядка. Греческий философ жил с тайным ощущением, что рабов намного больше, чем думают - каждый суть раб, если он не философ, и все они рабы философа. Ныне слово "раб", даже как сравнение, лишено полной силы. Искать работу для заработка - в этом сходны почти все жители цивилизованных держав. Работа видится как средство, а не цель; оттого у них мало разборчивости, когда мерещатся барыши. Но бывают редкие люди, которые охотнее погибли бы, чем работали без интереса. Они оценивают работу не деньгами, а удовольствием, будь это даже тяжелейший, суровый труд. Иначе остаются решительными лентяями, игнорируя обнищание, бесчестье, опасность для здоровья и жизни.