Luvilla

ВЕСЁЛАЯ НАУКА.
О благородстве

Вкус натуры значимой ценит исключения, которые остальных не трогают и выглядят лишёнными сладости; у этой натуры своя мера стоимости. Она не полагает в идиосинкразии вкуса эту меру, даже принимает личные понятия за общезначимые и так упирается в тупик. Она верит, что подобная шкала (неявно) присуща многим людям, а вера исполняет её пыла и красноречия.
Сознательность - позднейшая ступень развития органического, поэтому наиболее недоделанное и немощное в нём. Не будь смирительная рубашка инстинктов сильнее, человечество погибло бы от извращённых суждений и бредов наяву. Люди мнят себя уже сознательными и прилагают мало усилий к тому, чтобы ими стать. Новая и едва ли ясно различимая цель - усвоить знание и сделать его инстинктивным. Покуда мы усваивали заблуждения, на которых наша сознательность и покоится.
Мы не имеем античного благородства, т. к. не имеем понятия об античном рабе. Грек находил между собой и рабом чудовищное количество промежуточных ступеней, а мы привыкли к учению о равенстве, хотя и не к самому равенству. Подневольное существо, лишённое досуга, не выглядит в наших глазах чем-то презренным, ибо мы и сами такие, по условиям общественного порядка. Греческий философ жил с тайным ощущением, что рабов намного больше, чем думают - каждый суть раб, если он не философ, и все они рабы философа. Ныне слово "раб", даже как сравнение, лишено полной силы.
Искать работу для заработка - в этом сходны почти все жители цивилизованных держав. Работа видится как средство, а не цель; оттого у них мало разборчивости, когда мерещатся барыши. Но бывают редкие люди, которые охотнее погибли бы, чем работали без интереса. Они оценивают работу не деньгами, а удовольствием, будь это даже тяжелейший, суровый труд. Иначе остаются решительными лентяями, игнорируя обнищание, бесчестье, опасность для здоровья и жизни.