ИНТЕРВЬЮ 10 июня 2001 года - Хочется спросить о вашем новом театре. Вообще что это будет, как Вы построите репертуар, откуда берёте актёров? - Должно быть интересно, как мы предполагаем. Но мы предполагаем, а Он располагает. Это должна быть мобильная труппа, обладающая совершенно независимым, своим, оригинальным репертуаром. Я думаю, что классическое наследие в этой труппе будет исключено, потому что все остальные коллективы, которые я знаю, занимаются этим классическим наследием, и если с ним прекрасно справляются ведущие театры нашей страны такие, как Мариинский, Большой, Театр Станиславского, то уже большие проблемы возникают в других труппах, поскольку артисты там находятся несколько другого уровня. Поэтому не надо делать то, что хорошо или плохо делают остальные, а надо делать хорошо свое собственное. - Это как театральная антреприза или это будет постоянная труппа? - Постоянная труппа. У нас в балете очень трудно выбрать антрепризный такой характер, это невозможно. Будет постоянная труппа, у неё постоянная база, и первый раз мне хочется доказать, что можем существовать без дотаций, сами по себе, не прося ни у кого милостыни. Это будет очень мобильная труппа, она должна помещаться в один автобус, потому что жизнь становится всё сложнее, и, чтобы выжить, надо очень пересматривать свои взаимоотношения с окружающей средой. Допустим, чтобы поднять, поставить на колеса 90 человек и 45 артистов оркестра и вывезти за рубеж, мы готовим эти гастроли от 8 до 12 месяцев, в театре Станиславского и Немировича-Данченко. И притом это огромные деньги, которые затрачивают, чтобы мы прилетели, чтобы нас разместить. На такое способны далеко не все импресарио, потому что Соломон Юрок и Дягилев вымерли, а новые не народились. А зато другие импресарио с удовольствием берут маленькие труппы. Но это не значит, что мы танцуем в непотребных каких-то местах и незначимых театрах, просто сейчас всё должно быть компактнее. - Короче говоря, деньги требуют маленькую труппу... - Я не бизнесмен. Огромное количество малых форм, которые поставил, уходит в песок, и все они гибнут, гибнут не потому, что кто-то хочет загубить. Академическому театру легче подготовить любой мой двухактный балет и выпустить его на сцену, нежели 12 миниатюр, каждая по часу. Это тяжело, и само напряжение театральной жизни диктует и приводит потихоньку к оттеснению малых форм в больших театрах. - Было сообщение, что Вы организуете свою балетную студию, даже объявили набор, потом отменили. Прокомментируйте, пожалуйста. - Это не совсем так. У нас возникли трудности, поскольку есть районный комитет по образованию, который возглавляет госпожа Минько, и есть директор школы, где мы хотели это сделать. И вот не можем договориться, чтобы непосредственно в те помещения, которые уже оборудованы театром - пол, станки, зеркала - нас пустили. Школа нужна, чтиобы театр Станиславского и Немировича-Данченко перестал стоять с протянутой рукой, быть зависимыми и ожидать, откуда перепадут какие-то кадры, потому что "лучших" себе загребает Большой театр. Хотя... даже из того, что нам перепадает, мы делаем Артистов - у них горят глаза, они поцелованы богом, они талантливы. - А кстати, кто актёры нового театра? Где вы берёте ребят? - Думаю везде, потому что у нас, видимо, будет возможность предоставить им жилплощадь. - Григорович сказал, что сейчас сильны китайские танцоры. Я ничего в этом не понимаю, поэтому не знаю, сильны или нет. Однако на Западе очень популярно набирать труппы разных национальностей. Вы не будете идти по такому пути? Или тут юридические проблемы? - Я бы с удовольствием, но мы же ничего не берём лучшего, что есть на Западе. Хотим всё время быть на их уровне, а на ногах по пудовой гире. Я не могу даже взять прекрасных японских танцовщиков к себе в театр. - Юридически? - Юридически и экономически. Я должен заплатить за них такую лицензию, что мне не разобраться с этими деньгами до их пенсии. Вот так они борются с тем, чтобы наши, пусть даже бездарные, были на сцене, а одарённые западники к ней не подходили. - таково состояние российского балета...