Дмитрий Шостакович Болт Год выхода: 1995 Жанр: classical Оригинал: компакт-диск Качество: 16/44 Формат: flac (image .cue) Сканы: нет Размер: 637 Мб Болт. Балет в 3 актах и 7 картинах CD1 01 - Overture 01 - Gumnastics 03 - Exit to work 04 - Scene of Lyonka Gulla 05 - Installation of the machines pantomime, The 06 - Chief engineers', technicians' and workers' pantomime, The 07 - Enter Kozelkov 08 - Mimic dance of the cleaners, The 09 - Department is filling, The 10 - Wreckers 11 - Bureaucrat, The 12 - Blacksmith, The 13 - Enter the members of the young communist league and pioneers 14 - Department starts working, The 15 - Ruffian mimic dance 16 - Ruffians' and workers' pantomime 17 - Department works, The 18 - Prelude. A sacristan. A lad. Women in shabby coats. A priest and pioneers 19 - Pantomime and dance of the priest 20 - Enter pilgrims 21 - Dance of the young communist league 22 - Kozelkov's dance 23 - Dance of the women in shabby coats 24 - Lad's dance, The 25 - Dance of the members of the young communist league. Dance of the sacris CD2 01 - Dance of the ruffians 02 - Ruffians' dance and scene of Lyonka and the priest 03 - Kozelkov pantomime and Boris and Olga pantomime 04 - Dance of Kozelkov and his friends 05 - Interlude 06 - Exit from work 07 - Scene of the bolt 08 - March 09 - Naval disarmament conference, The 10 - Dance of the aesthete women 11 - Conciliator, A 12 - Dance of the textile workers 13 - Dance of the carter 14 - Dance of the colonial bondmaid 15 - Dance of the youths and girls from the young communist league 16 - Exposure of the provocation, The 17 - Red army dances, The 18 - Final dance and apotheosis ROYAL STOCKHOLM PHILHARMONIC ORCHESTRA Gennady ROZHDESTVENSKY ИСТОРИЯ Шостакович получил предложение написать балет по либретто (тогда его название было "Вокруг новой машины" или наподобие того), сочиненному директором Московского художественного театра Виктором Смирновым, участником гражданской войны, не имевшим опыта литературной работы. У композитора ни тема, ни текст не вызвали энтузиазма. В письме другу Шостакович писал, что тов. Смирнов прочел ему либретто, тема которого типична: есть машина, которая ломается (проблема усталости материала), затем ее чинят (проблема обновления техники) и в то же время покупают другую, а затем все танцуют вокруг новой машины. Либретто много раз перерабатывалось, но сильнее от этого не стало, как каждый мог убедиться выше. Директор Мариинки Сергей Радлов заметил тогда, что по сравнению с "Болтом" либретто "Раймонды" или "Коппелии" выглядят пьесами Шекспира. Большая часть балета представляла собой сатирическое обозрение отрицательных персонажей тех лет, перемежающиеся массовыми танцами и пантомимными сценами. Отклики прессы были немедленными и отрицательными, причем балет рассматривался исключительно с идеологической точки зрения. Г. Добровольская пишет: "Можно предположить, что очень многие сатирические портреты Лопухову удались, ибо пресса единодушно обвиняла постановщика в смаковании пьяного и разнузданного разгула, хотя попутно и замечалось, что кое-что неплохо придумано, причем один рецензент называл в качестве примера танец бюрократа, другой - эпизод с соглашателем". Она же цитирует критические статьи тех лет: "Возмутительный пляс кузнеца с двумя молоточками похож на пародию... Танец красноармейцев (скачка на венских стульях) - издевка над красной кавалерией, а все красноармейские танцы дискредитируют Красную армию". Полный текст о "Болте" из книги Добровольской см. ниже. Вместе с ним мы публикуем отрывок о "Болте" из книги Ю. Слонимского "Советский балет". Сейчас трудно судить, что удалось в балете, а что не удалось. Записей балета нет, осталась лишь музыка. И слушая ее - музыку Шостаковича - трудно отделаться от мысли, что иронии и сатиры там гораздо больше, чем захотели увидеть тогдашние критики. А может, как раз наоборот: увидели, услышали и очень хорошо поняли? Премьера оказалась единственным представлением "Болта", уже объявленные спектакли были заменены на "Дон Кихота". Через две недели, 21 апреля 1931 г., газеты сообщили, что "Болт" по решению руководства театра снят из репертуара, композитор и хореограф готовятся радикально переработать балет. Но больше "Болт" на сцене не появился. Сюита из балета "Болт" была впервые исполнена в 1933. КРИТИКА Г. Добровольская. Ф. Лопухов. Л., Искусство, 1976, сс. 196-200 Есть основания предполагать, что идея "Болта" возникла около 1925 года. Именно тогда газеты едко высмеивали замысел отображения в балете Волховстроя, а финальная сцена "Болта" разворачивалась именно на фоне декораций Волховстроя. Премьера состоялась 8 апреля 1931 года. Пресса единодушно упрекала "Болт" в противоречии между постановкой и музыкой. Постановку все ругали, музыку все хвалили. Хвалили, конечно, справедливо. Отмечали ее танцевальность, театральность, мелодичность, эмоциональность, блестящую оркестровку и т. д.. Но ни в одной статье не было замечено, что "Болт" Шостаковича - балет сатирический. Отрицательных героев балета композитор раскрывал музыкой "широких масс" в ироническом преломлении - опереттой, особенно Кальмана, эстрадой и мюзик-холлом. Ироническое отношение, как неизбежное следствие цельности жанра, проявилось и в раскрытии положительных персонажей. Знакомые ритмы, созвучия, а порой и куски мелодий, то, над чем шутил, а порой и прямо издевался Шостакович, облегчали восприятие, но, как показывают материалы прессы, даже балетными критиками не воспринимались как сатира. Одним словом, в музыке Шостаковича еще не разобрались достаточно детально. Между тем и постановка, и сценарий, при всей их уязвимости, могли рассматриваться только как сатира. Коллизия либретто была крайне наивная и танцем непередаваемая. Она повествовала о некоем лодыре и пьянице Леньке Гульбе, которого выгоняли с завода, в отместку за что он руками несовершеннолетнего подростка подкладывал в машину болт, чтобы взорвать завод. По стечению обстоятельств подозрение во вредительстве падало на бригадира ударной бригады Бориса. Такой несправедливости не могла вынести чистая душа подростка, и он откровенно рассказывал правду. Справедливость торжествовала, порок был наказан. Тематика "Болта" была непосредственно навеяна современной действительностью. Вот, например, некоторые названия статей и заметок "Бытовой газеты" за 1931 год: "Квалифицированные пьяницы и прогульщики - дезорганизаторы производства", "Прогульщики и лодыри - виновники очередей за керосином", "В окружении хулиганов". В статье под названием "Хулиганы срывают культработу" было заявлено: "Нет хулиганов - "молодых людей с играющей кровью", а есть люди, прикрывающие поступки классового врага обычным хулиганством". Интонация всех этих статей была более чем серьезная, в то время как Шостакович и Лопухов задумали балет веселый, сатирический и комедийный одновременно. Впрочем, либретто, предполагая сатирические мотивы, не было жанрово определено. Так, в программной статье Соллертинского "Болт" и проблема советского балета", опубликованной в брошюре "Болт" и выпущенной к премьере, указывалось, что, в отличие от предыдущих балетов на современную тему, таких, как "Красный вихрь" и "Красный мак", где эпитет "красный" "механически приставлялся к обветшалой "классической" форме балетного спектакля", в "Болте" авторы ориентировались на "сюжетно-осмысленную, тематически-живую танцевальную драму". Между тем почти вся "драма" разворачивалась лишь в третьем акте. А два первых представляли собой экспозицию, своеобразное ревю-обозрение сатирических персонажей, характерных для искусства этих лет: прогульщик, оппортунист, бюрократ, соглашатель, поп, салопницы и т. д.. Сатирические "портреты" перемежались массовыми танцами и пантомимными сценами, такими, как "На работу с гимнастикой", "Проверка установки машин", "Кадриль комсомольцев", "Пуск цеха" и др.. В прессе "Болт" рассматривался исключительно с точки зрения "идеологических установок". "Классовая расстановка сил подменена упрощенным разделением всех действующих лиц на добрых и злых" - писали в "Смене". Сатирическое решение положительных персонажей рассматривалось только как пасквиль. "Возмутительный пляс кузнеца с двумя молоточками похож на пародию... Танец красноармейцев (скачка на венских стульях) - издевка над красной кавалерией, а все красноармейские танцы дискредитируют Красную армию. Можно предположить, что очень многие сатирические портреты Лопухову удались, ибо пресса единодушно обвиняла постановщика в смаковании пьяного и разнузданного разгула, хотя попутно и замечалось, что кое-что неплохо придумано, причем один рецензент называл в качестве примера танец бюрократа, другой - эпизод с соглашателем. Сейчас, сорок пять лет спустя, вряд ли можно установить, что удалось и что не удалось Лопухову. Несомненно только, что буденовцы, например, подсказали Якобсону образ красноармейцев, блестяще решенный в "Клопе", а отрицательные персонажи "Болта" послужили образцом для многих миниатюр и сцен советских балетов, в частности "Прогульщиков" Вайнонена, "Подхалима", того же "Клопа" и "Двенадцати" Якобсона и т. д.. Особое место занимали в "Болте" так называемые производственные танцы. Увлечение урбанистическим искусством началось на Западе в начале третьего десятилетия. Этому искусству отдали дань многие художники. В балете наиболее яркое отражение урбанизм нашел в "Механическом балете" Фернана Леже (1923). В Советской России идея танцев машин "привилась" также в начале третьего десятилетия, их инициатива принадлежала Н. Фореггеру, и об этом спешил напомнить Лопухову каждый рецензент "Болта". Фореггер воспроизводил в танце образ машины; производственные танцы "Болта", в основном, были созданы по тому же принципу. "Подъемный кран", "трактор", "ткацкий станок" и другие были поставлены с разной степенью изобретательности. Впрочем, один из них - "ткацкий станок" - производил сильное впечатление даже по сравнению с находками Фореггера. Этот номер отмечали все. "Настоящей находкой" назвал его М. Янковский, "мастерски поставленным" - Б. Род и т. д.. Двадцать четыре танцовщицы были выстроены в две линии, причем в передней танцовщицы то опускались на колени, то приподнимались, почти выпрямляясь, а руки их двигались, изображая колыхание челноков и нитей прядильной машины. Главное отличие находок Фореггера и Лопухова заключалось в том, что "танцы машин", в большинстве своем, были концертными номерами, а "производственные танцы "Болта"- частью целого балета. В 1931 году идея индустриализации стала еще более популярной в Советской России, чем в начале 1920-х, потому цели Фореггера отразить в искусстве технический прогресс остались и целями Лопухова. Но к этому прибавилось желание показать производственные процессы как единое целое с теми людьми, которые их осуществляют. Производственные танцы исполняли те же комсомольцы, которые чуть раньше или позже отплясывали комсомольскую кадриль, вступали в конфликт с вредителями, пьяницами, богомольцами и прочими. Если положительные образы главных персонажей пластически не были найдены Лопуховым, то с массой дело обстояло несколько иначе. Пусть ее разносторонняя характеристика еще отсутствовала в "Болте": для "положительных персонажей узаконена лишь присядка, и комсомольцы, и краснофлотцы, и матросы лихо откалывают трепака". Некоторые из особых черточек матросов, пластически очерченных уже в "Красном маке", были развиты и перенесены в "Болте" на комсомольцев, так как выражали общий советским людям оптимизм, энергию, "чувство локтя". Вероятно, именно это позволило одному из самых рьяных противников "Болта", Ю. Бродерсену, поставить танцы комсомольцев в один ряд с признанными им танцами текстильщиц, с музыкой Шостаковича. В мае 1931 года встал вопрос о переработке "Болта" в соответствии с выдвинутыми по отношению к нему упреками. В связи с этим вступивший в должность художественного руководителя Театра оперы и балета С. Радлов заявил: "Самый путь обновления балета настолько труден и пока мучителен, что к каждому опыту следует отнестись по возможности бережно, не для того, чтобы смазывать неудачи, но взвесить, нет ли возможности спасти и донести до зрителя лучшую часть в работе балетного и оркестрового коллектива". Однако больше "Болт" на сцене не появился. Он оказался последней в 1920-1930-е годы постановкой Лопухова в Театре оперы и балета: следующая его встреча с труппой состоялась лишь в 1940 году и ознаменовалась балетом "Тарас Бульба". На рубеже 1920-1930-х годов общественность сочла, что эксперименты Лопухова формальны и идут вразрез с устремлениями времени. Журнал "Бегемот" (1925, в„– 1), например, иронизировал по адресу Лопухова следующим образом: Таит он истину в секрете, Он красен всюду и везде, В итоге рос лопух в балете, А ныне вырос на воде. Но "Красный вихрь" - плохое действо. В шитье - безвкуснейший покрой. Ужель увидим вновь злодейство, Кордебалетный Волховстрой?" Ю. Слонимский. Советский балет, М.-Л., Искусство, 1950, сс. 90-93 В 1931 году руководство ленинградского Театра оперы и балета устроило общественный просмотр первого "индустриального" балета "Болт". В портфеле театра находилось еще несколько заготовок того же рода, которые ждали осуществления в случае удачи "Болта". В этот момент руководство театра было, по-видимому, убеждено в правильности намеченного им пути обновления хореографии... Вступительная статья брошюры, изданной к премьере, так комментирует действие: "Сценарий рассказывает о бытовом разложении, о пьянстве рабочих, приводящем к разгильдяйству, к прямому вредительству. В балет вводятся самодеятельные игры, инсценировки, политинтермедии, хореографические плакаты, "радиорупоры". В "Болте" вновь были предложены зрителю "заменители" классического танца. Здесь происходило "отанцовывание" производственных движений - танец текстильщиц, в котором группа исполнительниц имитировала движения прядильных машин. В этом же плане воспроизводились воинские упражнения, пляски красноармейцев всех родов оружия. При всем доброжелательном отношении к экспериментам в балетном театре, советская печать единодушно восстала против предложенного спектакля. Она с возмущением говорила о пасквиле на нашу действительность, на советский рабочий класс, представители которого были показаны тупыми "роботами". Натурализм эпизодов, отведенных отрицательным персонажам, производил отталкивающее впечатление. Жалкая попытка показать деятельность рабочего клуба справедливо рассматривалась как пародия. Лихая "скачка буденновцев" на стульях, искаженное воспроизведение плясок народов Кавказа, анекдотический танец авиаторов - все это свидетельствовало о полнейшем непонимании величественных событий социалистической действительности. Приспособленчество и вульгаризаторство в сочетании с невежеством царили в спектакле. Авторы намеревались "бичевать пороки", "разить сатирой" отсталые элементы, чуждые советским нравам поступки отдельных рабочих. Но в спектакле не было ни одного персонажа, который, хотя бы отчасти, был носителем передовых качеств революционных рабочих масс. Тем самым порочный замысел спектакля был обречен на провал. О природе таких ошибок писал А. Луначарский: "Какое же они будут создавать искусство? Они будут создавать "художественные протоколы, художественные фотографии" заднего двора нашей революции, будут говорить как свинья в крыловской басне, что они "весь задний двор изрыли" и ничего хорошего там не нашли. "Реалистическое" изрывание заднего двора революции в момент чрезвычайно напряженной борьбы, в момент незаконченности строительства... это для буржуазного реалиста благодарный момент... Человек, который не понимает развития, никогда правды не увидит, потому что правда... есть развитие, правда есть борьба". И он заключал правильным выводом о том, что правда "художественного протокола" - "это неправда, это ирреальность, ложь, подмена жизни мертвечиной". В партитуре балета было то, что позднее сурово осудила "Правда" в статьях "Сумбур вместо музыки" и "Балетная фальшь" - равнодушие композитора к идейному смыслу произведения, формалистическая изощренность, уродливый гротеск и натуралистические эффекты. Музыкальный язык балета еще больше, чем в "Золотом веке", оказался засоренным. Индивидуальные характеристики имелись лишь у эпизодических, отрицательных персонажей: у бюрократа, салопницы, барышни-эстетки, прогульщика и т. п.. Желая показать, что эти фигуры принадлежат к классово чуждому нам миру, композитор "разоблачал" их путем пошлого интонационного содержания музыкальных характеристик. В балет перекочевали мотивы нэпманской улицы. Советскому слушателю все это претило. Не находя в спектакле ни подлинного разоблачения отрицательных персонажей, ни подлинного показа положительных героев, наш зритель справедливо считал порочным самый его замысел. Тем более, что, предлагая собственные мелодические изобретения и игнорируя народный мелос, композитор проявил пренебрежение к принципам русского классического наследия. В "Болте" все было фальшиво и лживо настолько, что на просмотре спектакля рабочая общественность, единодушная с артистическим активом, потребовала снятия спектакля. СОРДЕРЖАНИЕ Действие первое Двор завода. Сделав утреннюю зарядку, рабочие направляются в цех. Ленька Гульба является последним. С похмелья у него болит голова, движения вялы, работать невмоготу. Директор завода, инженер и рабочие-ударники производят последний осмотр нового цеха. Все в порядке, все готово к пуску. Пока во дворе завода идет торжественный митинг, уборщицы наводят в помещении чистоту. И вот в новый цех входят колонны рабочих. Все дружно приступают к делу. Ленька Гульба с приятелями тайком напиваются и засыпают. Их станки останавливаются. Ударник Борис обнаруживает это и пытается растолкать пьяниц. Рабочие, возмущенные поведением Леньки и его дружков, выгоняют их из цеха. Действие второе Пионеры и комсомольцы под руководством Ольги идут на демонстрацию. Они несут большую куклу, изображающую кулака, и плакат "Долой кулака!". Вместе с ними - представители национальных меньшинств. Веселье комсомольской молодежи заражает окружающих: только что принявшие благословение попа две салопницы, вспомнив прошлое, танцуют шаконь, пускается в пляс церковный пономарь, обняв куклу-кулака. Да и самого попа, задремавшего было на ступеньках пивной, одолевают греховные мысли. Удар колокола заставляет его опомниться. Поп отправляется в церковь, за ним следуют богомольцы. Появляется делопроизводитель Козелков. Он в модном купальном костюме. Комсомольцы подсмеиваются над ним. Из пивной высыпает пьяная ватага во главе с Ленькой Гульбой. Ленька хочет отомстить за то, что его выгнали с завода. Он подговаривает своих дружков заложить в станок болт, чтобы устроить аварию. Проходящий мимо Борис слышит это и пытается вразумить заговорщиков, но получает удар болтом по голове. Рабочий падает. Из церкви выходит поп. Он благословляет пьяную ватагу на черное дело. К пивной подходит Козелков с компанией. Сиделица пивной спешит принести почетным клиентам пива. Увидев Ольгу, Козелков начинает бесцеремонно приставать к девушке, издевается над ней. Борис приходит в себя. После удара у него кружится голова, он шатается. Охрана завода, приняв Бориса за пьяного, уводит его с собой, к радости Козелкова и его приятелей. Действие третье Цех завода. Окончен трудовой день, и рабочие расходятся. Ленька Гульба с приятелями посылают молоденького парнишку Гошку заложить болт в станок. Борис, помня о сговоре и предчувствуя недоброе, возвращается в цех и видит, как мальчишка возится у станка. Он бросается к нему, но паренек убегает. Гошка предупреждает о случившемся Леньку Гульбу. Тот запирает цех, оставив Бориса в ловушке. От болта происходит короткое замыкание. Прибегает охрана завода. Ленька Гульба клевещет на Бориса, говоря, что поймал его в момент преступления. Бориса арестовывают. А тут еще вспоминают, что накануне задержали его пьяным. Ольга поражена происшедшим: Борис, в котором она была так уверена, оказался подлецом. Ленька Гульба и его приятели торжествуют. Гошка, чувствуя свою вину, не может примириться с таким оборотом дела. Он зовет рабочих и рассказывает им всю правду. Бориса освобождают, Леньку берут под стражу. Ольга просит у Бориса прощения за возникшее было к нему недоверие. Гошку, проявившего мужество, решают принять в пионеры. Дом культуры завода. Здесь происходит встреча рабочих с красноармейцами. Общее веселье, песни, пляски.
