ИНТЕРВЬЮ - Вы много сотрудничали с Инной Галатенко (сопрано) и пианистом Репкой. Они уехали в Китай… - У них солидный контракт в Китае и полная невостребованность на Украине... большое счастье, что они семья... Благодаря их готовности идти на компромисс у меня появилось немало песен. Я требую петь вполголоса, и не каждая вокалистка на это пойдет из тщеславных соображений - мол, еще скажут, что у нее голоса нет. Недавно они могли давать концерты в Андреевской церкви, но программу закрыли и музыканты лишились прекрасной концертной точки. Я хотел возмутиться, но они меня удержали. - Многим вашим поклонникам хочется авангарда, но вы уже явно предпочитаете лирическую миниатюру... - Это главное, переход из "ничто" к "что", музыка этим наполнена. Если убрать миниатюры у Бетховена или Моцарта, останется какой-то моцартовский или бетховенский гул. - Куда же музыке двигаться? - А никуда. Современное искусство как марафонец, догнавший самых отстающих. - И что с ними делать? - Композиторская нетерпимость - вещь неизбежная. Не люблю ходить на концерты и сам редко приглашаю. Позовешь, а он сидит, бедный, томится, все ему до лампочки. Общение композиторов возможно, когда они кучкуются, обороняясь от нападок. А дальше пути расходятся... - В чем секрет плеяды композиторов-шестидесятников: Шнитке, Денисова, Губайдулиной, Пярта, Канчели? - Вы, журналисты, как что-то пришьете - потом не отцепишься. "Киевский авангард", "Московская тройка"... В эту "тройку" и Пярта записали, Канчели, теперь и меня... У них "войны" продолжаются... Тогда нас ругала советская пресса, это соединяло. Пярта ко мне привела композитор Леся Дычко, он специально заехал в Киев, посмотреть на своего "сокамерника". Обругивание было знаком качества... - Вам ничего не хотелось бы изменить в своей судьбе? Многое ведь трагически сложилось… - По сравнению с тем, что испытали давние поколения, это детский лепет. Ну, выгнали из Союза композиторов... Были еще Шостакович, Хачатурян, они как-то поддержали. А когда травили их, никто не мог заступиться. Вспомните, как преследовали Лятошинского! Когда я попал к нему в класс, то увидел перед собой человека с другой планеты, аристократа со страниц Толстого... что он делал в этом Киеве, как здесь очутился?! - Теперь у вас награды... - Когда знакомишься с людьми, их раздающими, такое признание становится безразличным. - Вы себе представляете "целевую аудиторию" вашей музыки, на кого ориентируетесь, когда пишете? - Во-первых на себя... однако слушатель, сидящий в композиторе, может и наврать. Бескорыстность слуха очень важна. Композитор должен узнавать удачу в самом «низком», бытовом искусстве. Помните "Моцарта и Сальери" Пушкина? Для Моцарта были интересны фальшь и наивность уличного скрипача, возможно там он расслышал четвертьтоны, которые начали применять в XX веке. А для высокомерного Сальери все это находилось в зоне сплошной погрешности... Ошибка выдавать рейтинги, мол, этот бездарен, а тот гений... гения можно убить почестями.
